Снова щелчок.

Этот человек больше тратит времени на ругань, чем на свою работу, подумала Мегги. Но и вы так же далеки от меня, как я от вас, мистер Суини.

Словно в ответ снова послышался голос из аппарата.

«Вы безответственная, глупая, бесчувственная нахалка! Считаете, мне полезно беспокоиться, не взорвали ли вы себя там своей дурацкой химией и не спалили ли вашу рыжую шевелюру?! Только благодаря вашей сестре, которая нормально отвечает на телефонные звонки, я знаю, что вы, по крайней мере, живы. Сейчас вечер, и у меня вскоре деловая встреча. А теперь слушайте внимательно, Маргарет Мэри. Немедленно приезжайте в Дублин и захватите свой паспорт. Не стану больше объяснять, что и как, делайте что вам сказано. Если будут задержки с билетом на самолет, пришлю наш. Жду вас к утру. У меня больше нет ни возможности, ни терпения теребить вас. К черту!»

"Теребить». Не надо меня теребить. Я делаю и буду делать то, что хочу, черт побери!

Она стояла перед автоответчиком, как перед живым человеком, и недовольно глядела на него. Значит, хочешь, чтобы я стрелой полетела в Дублин? Только потому, что ты так велел? Никаких «пожалуйста» и «если сможете». Приказано, и точка! Раньше рак на горе свистнет, мистер Суини, чем я стану выполнять ваши приказания! Не дождетесь!

Она металась по кухне, ворча и возмущаясь, но уже совсем забыв про голод и про желание увидеть сестру. Прошло еще немного времени, и она ринулась наверх, продолжая бормотать себе под нос негодующие слова. С этими же словами Мегги достала из чулана чемодан и водрузила на стуле.

Воображает, что она так жаждет увидеть его, что, забыв обо всем, помчится к нему в объятия? Так нет же! Если она и приедет в Дублин, так только затем, чтобы лично сказать ему об этом! Лицом к лицу! Чемодан был уложен, крышка заперта.

– Эйлин, нужно немедленно получить сведения по факсу из Лимерика. Почему они задерживают? – Роган устало потер шею, сидя за столом над бумагами. – Меня интересует, как идет строительство.

– Они обещали к середине дня. Я свяжусь с ними. – Эйлин, аккуратная брюнетка, одинаково хорошо справлявшаяся с делами Рогана и своей семьи, состоящей из мужа и трех детей, сделала пометку у себя в блокноте. – В два часа у вас встреча с мистером Гринвалдом. По поводу внесения изменений в лондонский каталог произведений искусства.

– Я помню. По-моему, он любит мартини?

– Водку, – решительно заявила Эйлин. – И маслины. Я добавлю сыр, чтобы не было сомнений.

– Вам лучше знать. – Роган побарабанил пальцами по столу. – Из Клера никаких сообщений?

– Пока нет. – Она бросила мгновенный заинтересованный взгляд из-под ресниц. – Сообщу вам, как только мисс Конкеннан позвонит.

Он издал короткий звук, соответствующий долгому ругательству.

– Ладно. Идите и, пожалуйста, позвоните в Рим.

– Сейчас же сделаю это. Черновик письма в Инвернесс у меня на столе. Если хотите посмотреть…

– Не надо. Отправьте телеграмму в Бостон. Какая там разница во времени? – Роган поднес к глазам свои часы, и в это время дверь кабинета резко распахнулась. – Мегги! – не удержался он от восклицания.

– Да, Мегги. – Она со стуком поставила чемодан на пол. – Приехала по вашему вызову, мистер Суини. О, вы, наверное, Эйлин? – поинтересовалась Мегги, увидев, как та встает со стула с блокнотом в руках.

– Да. Приятно наконец познакомиться с вами, мисс Конкеннан.

– Спасибо за добрые слова. Вы выглядите слишком хорошо для человека, работающего у такого тирана, как мистер Суини.

Эйлин растерянно моргнула, закрыла блокнот.

– Благодарю за комплимент. Я имею в виду, насчет того, как я выгляжу… Больше ничего, мистер Суини?

– Нет. Сделайте все эти звонки.

– Конечно, сэр.

Она вышла, аккуратно прикрыв за собою дверь.

– Итак, – Роган откинулся на спинку кресла. – Вы все-таки удосужились прослушать запись на автоответчике, который так ненавидите?

– Вы весьма догадливы.

Она прошлась по комнате, вид у нее был весьма воинственный: руки уперты в бока, глаза сверкают. Что с ней опять? Воистину с этой женщиной не расслабишься и не заскучаешь ни на минуту. Следя за Мегги взглядом, Роган ощутил, что внутри его начал просыпаться вулкан и приятное возбуждение разлилось по всему телу.

– Кем вы себя, в конце концов, воображаете, Роган Суини? – крикнула Мегги и ударила ладонью по столу, отчего ручки, лежавшие там, вздрогнули. – Да, я подписала с вами договор на мои работы, мистер, даже переспала с вами, к моему бесконечному сожалению. Но ни то, ни другое не дает вам права командовать мною и каждые десять минут изрыгать ругательства в мой адрес, от которых краснеют телефонные провода! Слово «черт» не сходит с вашего аристократического языка!

Как ни странно, ее возмущенная тирада успокоила его. Все в порядке – она такая же, как всегда, главное, она здесь, рядом.

– Я уже целую вечность не говорил с вами, – миролюбиво сказал Роган. – Когда я мог вас ругать?

– Для этого вы специально снабдили меня адской записывающей машиной, которую я перед отъездом выбросила в мусорный бак!

Он спокойно сделал пометку в записной книжке, лежащей на столе.

– Что еще вы там пишете? – с раздражением спросила Мегги.

– Просто напоминаю себе, что вам нужен новый автоответчик. Вы спокойно долетели?

– Спокойно? У меня не было ни минуты покоя с тех пор, как вы вторглись ко мне в мастерскую! Полагаете, что можете стать хозяином не только моих работ, но и моим тоже? Так вот, я приехала сообщить вам, что это не так! У вас ничего не получится. Куда вы пошли? Я еще не все высказала!

– Надеюсь, и не выскажете.

Он дошел до двери кабинета и запер ее.

– Откройте эту проклятую дверь!

– Ни за что.

Тот факт, что Роган улыбался, возвращаясь к ней, еще больше вывел ее из себя.

– Не смейте касаться меня вашими лапами!

– Именно это я и хочу сделать. То, чего не делал за все двенадцать лет, что работаю в этом помещении.

У нее перехватило дыхание, учащенно забился пульс.

– Вы не посмеете!

Наконец-то она по-настоящему шокирована, подумал он. Ее проняло.

Он приблизился к ней вплотную, увидел, что она скользнула взглядом по запертой двери, крепко схватил и прижал к себе.

– Можете злиться на меня сколько угодно, но только после…

– После? – Она не слишком активно попыталась вырваться. – Пустите меня, вы, грязный нахал! Не распускайте руки!

– Вам ведь нравились мои руки. – Он уже сдергивал с нее свитер. – Вы сами мне говорили.

– Никогда я… Роган, что вы делаете? Как… – Слова заглушил его поцелуй, больше похожий на укус. Потом она добавила: